«Память о блокаде — это деятельность и большая практическая работа»

27 января вся страна будет отмечать День полного освобождения  Ленинграда от блокады. С тех безмерно тяжёлых, сложных и героических времен минуло уже 80 лет. Как сохранять память о трагичных страницах истории, мы поговорили с директором центра мемориальной культуры «Память бесконечна» Еленой Андреевой. 

Здравствуйте, Елена. Мы знаем, что ваш центр «Память бесконечна» занимается мемориальной культурой и практиками сохранения памяти. В январе вся страна отмечает огромный праздник — восьмидесятилетие полного снятия блокады Ленинграда, и насколько нам известно, с блокадниками ваш центр тоже работает. По вашему личному опыту — что это за люди, блокадники? 

Давайте начнём с того, что блокадники — это люди, которые пережили блокаду и дожили до сегодняшнего дня; люди разные, со своими характерами. Что такое блокада? Наверное, не надо объяснять, что это безумно тяжёлые испытания, которые выпали на долю людей разного возраста: есть дети блокадного Ленинграда, есть и взрослые люди, которые пережили блокаду. Понятно, что это люди, чья судьба определила их черты характера.

Те, кто смог дожить до сегодняшнего дня – это, разумеется, люди, очень сильные духом. Кому-то довелось даже до сегодняшних дней сохранить здоровье и светлую ясную голову. Эти люди — пример всем нам: пример жизнелюбия, пример того, что любые сложности надо принимать и выходить из них. В некотором роде их держит на плаву миссия — сохранить память, рассказать о тех событиях как участник, передать их последующему поколению. Наш центр в основном взаимодействует с такими людьми — а тем, кто ослаб здоровьем, оказывается материальная помощь и от государства, и от частных лиц. 

Блокадники, с которыми мы работаем — это просто люди, которые каким-то образом  встретились нам на пути: например, это представители возрастного поколения наших партнёрских организаций – Союза писателей, Союза архитекторов…. 

Как работать с памятью о войне в принципе и о блокаде в частности? 

Для разных людей и разных поколений нужно создавать разные поводы. Например, дети — как с ними говорить о таком сложном периоде, как блокада? Детей можно подключать только через совместную деятельность, через семью, через конкурсы, им нельзя просто прочесть лекцию. С подростками, с молодёжью тоже нужно работать иначе – чтобы постучаться в сердце каждого и вдохновить людей. Мы хотим донести, что мемориальная культура — это не только памятники, это действительно огромная, многогранная и очень не скучная деятельность. 

Нам важно, что наша работа в разных проектах не является дежурной агитацией. Наша цель — вовлечение в деятельность через сердце. Память — это деятельность и большая практическая работа. Мы понимаем, что сохранению памяти долгое время не уделялось достаточно внимания. 

Недавно у нас был конкурс семейной истории – конкурс детских рисунков. В этом конкурсе приняло участие больше 100 детей Санкт-Петербурга и Ленобласти. Дети рисовали какую-то свою семейную историю: например, как познакомились дедушка с бабушкой, как дедушка был наладчиком какого-то оборудования…. Такие конкурсы побуждают родителей поговорить со своими детьми, побуждают всех отложить телефоны и увидеть друг друга. 

В этом конкурсе у нас было много рисунков и рассказов, которые были посвящены теме блокады. Например, рассказ о том, что в восемь лет бабушка одного из участников конкурса оказалась в Ленинграде совсем одна: родители уехали в эвакуацию, она потерялась и нашлись они только уже после Победы. На одном из рисунков — игрушечный медведь, который был с бабушкой другого участника всю войну и теперь перешёл к нему. 

В жюри, которое судило этот конкурс, было много мультипликаторов, и сейчас мы выпускаем мультфильм о блокаде глазами детей. Мы считаем, что это очень важно: дети получают тёплые эмоциональные переживания и от общения с родственниками, и от того, что их наградили, и вместе с этими переживаниями они пронесут сквозь жизнь память о том, что случалось с их предками. И они сохранят историческое наследие, и добро будет называться добром, а зло будет называться злом. 

Мы хотим вдохновить людей на то, чтобы они открывали свои семейные альбомы, расспрашивали о прошлом тех, кто может ещё о нём рассказать. Часто встречается горькая фраза: «Если бы я мог, я бы расспросил» – так вот мы хотим, чтобы поводов её произносить было меньше. 

Как блокада отразилась на вашей судьбе и семье в принципе? 

Мой дедушка, Андрей Алексеевич Степанов, ушёл в 18 лет добровольцем на фронт, отслужил всю Великую Отечественную войну. По профессии он был юристом и всю свою дальнейшую жизнь посвятил общественному движению ветеранов: как свидетель пережитых им страшных дней, он хотел сохранить это в сознании и сердцах других людей. Он поддерживал своих однополчан, и они поддерживали его — это характерная особенность людей, которые пережили вместе всю эту трагедию. 

Моя бабушка — житель блокадного Ленинграда, она рассказывала мне, как они детьми дежурили на крышах Ленинграда. Мой двоюродный дедушка в 18 лет сбил вражеский самолёт, за что получил звание Героя Советского союза. Мне повезло услышать эти рассказы, я ездила с дедушкой в Карелию, где они каждый раз собирались 22 июня со своими однополчанами. Я видела эмоции, видела искренность переживаний. Эти рассказы я передаю в свою очередь своим троим детям, и передаю по-разному: они у меня разного возраста, от 6 до 23 лет. 

Есть теория, что тема блокады для переживших её — это тема закрытая, табуированная. Так ли это? 

Вопрос табуированности темы блокады — это скорее вопрос табуированности смерти в принципе, и она мне хорошо понятна. По образованию я психолог, и много лет работала с людьми в ситуации утраты. Этот вопрос рождает большое количество реальных травм и проблем, которые не возникли бы, если бы была культура обсуждения этой темы. 

Разумеется, ужасы, которые довелось пережить блокадникам — это фактор психотравмирующий. Психика наша устроена таким образом, что она вытесняет эти события просто на физиологическом уровне. Однако даже с точки зрения психотерапии об этих событиях нужно говорить, важно с ними работать профессионально и бережно. Проще, конечно, спрятаться от какой-то сложной темы и делать вид, что её нет и придумывать причины, по которым это не обсуждается. Однако если не вспоминать ужас тех дней, то мы можем вернуться снова по кругу к тем же событиям, что мы частично и имеем на сегодняшний день.

Мы ни в коем случае не хотим принести лишнюю боль людям, которые прошли через эти тяжелейшие испытания, но во имя памяти тех людей, которые не дожили до этих дней и во имя будущего память нужно хранить. Но ни в коем случае не агитировать, не заставлять людей вспоминать. 

У нас в марте будет огромная психологическая конференция — «Искусство исцеления души», где мы экспертно будем говорить о том, как поддерживать людей в момент утраты. Мы не волшебники, мы не можем отменить смерть; однако поддерживать людей в этот сложный момент мы можем. И важно делать это профессионально, что сейчас в пору интернет-специалистов бывает сложно: порой даже приходится разгребать то, что они наворотили, и это ещё сложней, чем работать с самой утратой. 

Весь наш проект, и работа с блокадниками в частности — это дань памяти нашим дедушкам и бабушкам. Мы гордимся тем, что имеем такое прошлое, потому что наша возможность жить, творить, учиться, рожать детей действительно досталась нам благодаря тому, что наши прадеды и деды героически защищали свою страну.

Наверное, в Ленинграде нет ни одной семьи, которой не коснулась бы и Великая Отечественная война в целом, и блокада в частности. Нет ни одного фотоальбома, где бы не было фотографии погибших наших родственников. И мы счастливые люди, потому что у нас есть возможность нести миссию сохранения памяти и делать доброе, хорошее дело.