«Street Vision» – голос улиц

Бывают в жизни люди-барабанщики:

«Стучат» на мозг и просто громыхают

Как будто в захолустном балаганчике

Людей к спектаклю громко зазывают.

……………………………………………………. 

Но есть особый сорт людей, не часто встретится …

Поскольку это люди-камертоны.

Их постоянство верного звучания,

Рождающее море консонансов,

Не раз спасёт от буйного отчаянья,

Твоей души коснувшись резонансно.

Поэт АТА

В книге «Уличная культура» дано такое определение искусства, рожденного на улицах городов: «это голос низов, тех, чье мнение обычно игнорируется, поэтому изначально оно связано с борьбой за свои права, против тоталитаризма, скуки, коммерциализации, доминирования одних людей над другими».

Уникальный фестиваль уличной культуры «STREET VISION» существует уже двенадцать лет. Он растет и развивается вместе со своим создателем, Иваном Ларионовым. Но в 2023 году фестиваль не будет проводиться , потому что Иван и его команда считают, что такой формат перестал быть для них органичным. Сегодня мы поговорим о том, почему это произошло, и, конечно, о планах на будущее.

Иван, здравствуйте.  Про ваше детище, фестиваль «STREET VISION», много пишут и говорят.   А вот про вас лично известно очень мал. Иван, недаром говорят, что все мы родом из детства. Расскажите, пожалуйста о своей семье и о том, каким было ваше детство.  

 Здравствуйте, Виктория. Итак, о моем детстве. Моя мама – микробиолог, папа по образованию почвовед. Но в девяностые годы он начал заниматься бизнесом и профессию забросил.  Папа – веселый, мама – строгая. Так получилось, что с моих десяти лет мама воспитывает меня одна.   Есть бабушки – одна педагог, другая архитектор. Еще у меня есть старшая сестра, которая закончила факультет иностранных языков.  Знание языка дало ей возможность продолжать учебу и работать в Европе.  Сейчас она со своим мужем живет в Мюнхене. Она старше меня на восемь лет. Так получилось, что в моей семье все, кроме меня имеют высшее образование. 

Ваня, вы всегда с большой теплотой говорите о своей маме. У меня складывается впечатление, что сама по себе идея организации фестиваля уличной культуры это, в том числе, способ объяснить маме, что с вами все хорошо, а рамки традиционной культуры – это не единственный способ   развития для молодого человека?

 Да. Я за маму всегда очень переживал. Ее часто в школу вызывали, потому что я рос и взрослел довольно бурно. Мы еще и жили на Черемошниках – это район города, который всегда пользовался дурной славой и, действительно, был местом сосредоточения криминальных и около криминальных элементов.   То есть повод для переживаний у мамы был реальный. Тем более, что   разделить ответственность за мое воспитание ей было не с кем, поэтому она все вызовы в школу воспринимала очень болезненно. 

А мне всегда хотелось маму успокоить и объяснить ей, что хорошие люди — это совсем не обязательно те, кто поют пионерские песни и ходят строем. Можно танцевать реп и хип-хоп и   при этом любить родину, любить город, в котором ты живешь.  Но многие этого не понимают. Недаром же довольно распространенной   в то время была поговорка: «Сегодня носит Adidas, а завтра родину продаст». И еще был   такой вариант этой поговорки   – «Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст!». По большому счету, «STREET VISION» – это способ убедить маму в том, что я родину продавать не собираюсь и город свой люблю, и таких ребят, как я, очень много. 

Ваня, а вам никогда не хотелось переехать из депрессивного района, в котором вы жили и маму увезти оттуда?

Я не собираюсь никуда ехать. Если только на какое-то время, поработать. Но   решение жить здесь до конца   принято давно, и я ему следую – здесь мои родственники, семья, друзья. Мне в Томске все очень   нравится, я чувствую и общественный долг, и социальную ответственность за этот город.  Понятие «гражданин» у нас не особенно развито, но в душе я чувствую себя гражданином. Если я могу, значит, я должен что-то делать. 

Кстати о районе, в котором мы жили, о Черемошниках.  Мы с друзьями даже задумывали проект, с шуточным названием «Верим в Черем». «Черем» – это сокращенно Черемошники. Целью   проекта было показать, что в этом, пользующемся дурной славой районе живет много добрых и хороших людей. 

А с чего начался этот проект? Как вам пришло в голову что-то реализовать в таком месте?

Это начиналось с прикола. Мы постоянно гуляли, смотрели – детские площадки везде разрушенные. Обсуждали, что было бы классно их восстановить. Что для этого нужно – согласование, проект, поддержка. Или, например, фасад электрической будки, на которое можно нанести какое-то красивое изображение. Вместо разрухи на этом месте появится яркое пятно.   Плюс к этому, в   районе есть несколько школ. В них можно привести своих ребят и вместо урока ИЗО провести урок граффити, а вместо классической музыки – урок брейк-данса. 

Да, это звучит здорово. Получилось сделать что-нибудь подобное?

Да, у нас был такой опыт. Не на Черемошниках, правда. В 2014 году мы для «Street Vision» проводили мероприятия в нескольких школах. Вместо рисования был урок иллюстрации, на уроки музыки мы привозили разные инструменты, аппаратуру, а на уроке труда ребята делали различные арт-объекты. Что-то подобное можно и нужно проводить в любом, даже депрессивном, районе. Например, в Черемошниках есть несколько домов культуры, в которых можно было бы провести какие-то интересные концерты. Они не пустуют, там проходят различные мероприятия, но большого внимания они не привлекают.

А что получилось реализовать именно в Черемошниках?

    В рамках   проекта «Верим в Черем» мы сделали   два арт – объекта. Договорились с Карандашной фабрикой и нанесли на фасад проходной граффити – спот. А еще разрисовали трубу старой котельной. На наш взгляд, все это сделало как район Черемошников, так и городскую среду в целом ярче и интереснее. 

А еще в 2017 году мы провели     фестиваль «Street Vision» именно в этом районе, в здании бывшей автобазы и пилорамы.   Городская пресса тогда пестрела статьями типа «Street Vision: Черемошники пережили свой звездный час!».  

А в будущих планах этот  район города присутствует?  

Да, конечно. Например, в этом районе есть несколько небольших озер. Они раньше были заброшенными, а сейчас очищенные и красивые.  Там можно проводить семейные праздники. А еще это очень многонациональный район, так что здесь будут уместны фестивали национальной кухни, например. Мы это все умеем, есть алгоритм.

 К людям, которые живут в Черемошниках, подход найти можно. Они тоже заинтересованы в том, чтобы у них в районе было хорошо, так как там живет уже несколько поколений их семей.

Самое главное, в нашем районе есть много производств: томские мельницы, химико-фармацевтический завод, мясокомбинат и еще много   всяких промышленных штук. Я уверен, что эти предприятия нашу инициативу тоже поддержат.    

В общем, инициатива есть, и мы ее реализуем, потому что я для себя давно принял решение, что хочу жить и работать здесь.  

Ваня, давайте вернемся к разговору о вас и вашей семье. Нам всем с детства навязывают так называемый «официальный» путь развития в рамках традиционной культуры: хорошо учиться, слушаться старших, читать правильные книжки.  Эта схема, совершенно ожидаемо, вызывает протест, порой достаточно разрушительный. Был ли у вас такой «протестный период»?  

Еще как был! Мой протест выражался, прежде всего, в одежде. Моей ролевой моделью в школьный период был Барт Симпсон из известного мультипликационного сериала.

О! я читала, что имя Барту придумал автор этого сериала Мэтт Грейнинг. Он просто буквы поменял местами в слове «brat». Переводится это как «щенок» или «сопляк». В общем, по смыслу что-то близкое к «упрямый ребенок», «ребенок, который не хочет слушаться». 

Забавно, но такая трактовка очень близка к тому, о чем я говорю.   Мне нравились хулиганские выходки. Отдельно оговорюсь, что эти поступки никому не наносили ущерба.   Мне сейчас кажется, что они были вызывающими, но добрыми.  В одежде я всегда, а в тот период, особенно, предпочитал неформальный стиль, за что и получил в школе   прозвище «неформал». 

А как возникла идея создания фестиваля уличного искусства «Street Vision»?

К моменту возникновения фестиваля, у меня уже был опыт проведения различных мероприятий, которые включали в себя хип-хоп тематику, графити, брейк-данс, в общем все, что касается уличной культуры. Однажды мы побывали в гостях  в школе уличных танцев Skillz School. Это был 2012 год. По соседству я увидел пустой цех. Возникла идея, что здесь с чистого листа можно сделать какой-то «движ».   Потихоньку мы стали набирать контент, которым можно было бы наполнить это место. Стало ясно, что все пространство мы одним хип-хопом не заполним.   И тогда возникла идея познакомиться с современными художниками. Художники, в свою очередь, предложили нам организовать тут выставку картин, которые были бы интересны нашей целевой аудитории, а также создать инсталляции и перфомансы. 

Прим. автора: перфоманс- театрально – художественные представления.

Плюс к этому, мы пригласили друзей, которые торговали всякими товарами из Китая, которые в то время набирали популярность. Например, очками Ray-Ban. 

Получился сплав всего очень разного, но вызывающего интерес у молодежи. Из этого сплава и родился фестиваль уличной культуры «Street Vision». 

Он сразу задумывался, как ежегодный фестиваль или это изначально было разовое событие?

Мы не планировали делать фестиваль ежегодным, и уж, тем более, проводить его в течении двенадцати  лет.  Но после шумно прошедшего первого фестиваля, люди стали спрашивать, а будет ли еще. И мы подумали, почему бы и нет – если люди просят, то глупо было бы этого не делать. 

В то время я жил от мероприятия к мероприятию, все мои заработки были связаны с проведением ивентов и коммерческой съемкой. 

Еще об одном фестивале читайте в статье ««Том Сойер Фест»: любить не только на словах»

Иван, скажите, пожалуйста, какова была задача фестиваля «Street Vision» в момент его создания, и как эта задача менялась со временем? 

Мы так вопрос не ставили. Просто мы были молоды и хотели иметь возможность встречаться в таком месте, где никто не будет диктовать нам свои нормы и правила, где можно спокойно рисовать, танцевать, кататься на роликах. Так появилась идея проводить фестиваль в заброшенных цехах бывших промышленных предприятий. То есть в таких местах, где мы не могли бы ничего испортить, сломать или нарушить. Где никто бы за нами, условно говоря, не надзирал. 

  Я могу только сказать, что все проекты, которые я спродюсировал, были про то, чтобы дать талантливой молодежи выразить себя. Я всегда   стараюсь делать   то, чего не хватало мне в молодости. Например, мне некуда было ходить. Были, конечно, мероприятия, но их было мало. Очень важно для тех, кто еще не определился, чем заниматься, попасть в правильную тусовку. Это поможет им не уйти в наркотики и криминал.  

Может ли «Street Vision» стать   дополнительным конкурентным преимуществом города и способствовать тому, чтобы наш город развивался как студенческая столица Сибири?

Может, и я даже знаю, как это сделать. Одного мероприятия в год недостаточно. Нужно еще в течении года проводить ряд событий по различным направлениям, посвященных отдельно граффити, отдельно музыке. Музыкальные мероприятия мы делаем, но мы их делаем для себя, потому, что нам самим некуда ходить. Я давно уже понял – если тебе чего-то не хватает, то нужно это делать самому.  

А вам нравится самому создавать  то, чего не хватает вам и другим молодым людям? Никогда не хотелось  прийти «на готовенькое»?

Мне организация таких мероприятий нравится, и я готов больше этому времени посвящать.

За Уралом ничего подобного нашему фестивалю нет. К нам приезжают ребята из регионов, даже из Новосибирска. Им всем очень нравится. У них что-то есть, но наш фестиваль охватывает очень много направлений сразу, позволяет привлечь большее количество людей. У них фестивали посвящены какому-то одному направлению, например, существуют фестивали граффити в Новосибирске. У нас можно прийти и открыть целый мир молодежной культуры, плюс познакомиться с людьми. Мы постоянно собираем отзывы. Фокус группы проводим. Эти исследования показывают, что людям нравится встречаться в офлайн.

 То есть, по вашему мнению, «Street Vision» стать одним из драйверов развития территории, точкой роста?

Конечно.  Несколько человек говорили, что они поступили учиться именно в Томск, потому что здесь проходит Street Vision. Это люди из Барнаула, две девочки из Кемеровской области. Они говорили, что, когда выбирали в какой ВУЗ поступить, смотрели, какие там проходят проекты и это   тоже   повлияло на их выбор.  

Такое мероприятие как Street Vision могло появиться только в Томске?

Street Vision – это отличительная особенность именно Томска.  Об этом свидетельствует обратная связь. 

А как   поступает обратная связь?

В Интернете, лично, на улице узнают уже давно.  Часто предлагают сделать «Street Vision» в других городах. Масштабировать проект. Но моя позиция в том, что «Street Vision» – это Томск. Томск – это «Street Vision». Лучше приезжайте все сюда. 

Чтобы проводить фестиваль в другом городе, нужно знать его специфику. В нем нужно прожить. В Томске у меня очень много контактов. Я знаю, кто рисует граффити, кто читает рэп, кто занимается другой музыкой и так далее. Этот фестиваль, как явление, мог родиться только здесь. И хотелось, чтобы он стал брендом Томска. 

Иван, спасибо вам за разговор. В следующей части нашего интервью мы поговорим о том, как фестиваль уличной культуры рос и развивался, и почему эпоха «Street Vision» закончилась.