Наследие семьи Гроссер: рассказ правнучки

В Санкт-Петербурге 25 мая открывается выставка «Книжная графика братьев Гроссер (1919–1940)», посвященная 130-летию со дня рождения Александра Гроссера. Судьбы братьев-художников не пересекались после революции. И вот, спустя много лет их творчество будет представлено на одной выставке.

История братьев Гроссер оживает благодаря усилиям правнучки — Татьяны Анисимовой. Онлайн-курсы Татьяны Анисимовой по авторской методике ЛингвоМуза. На протяжении многих лет она бережно восстанавливала историю своих предков-художников. Мы спросили Татьяну, с чего начиналось её исследование и как она находила сведения о своих прадедах. Кроме того, она рассказала о том, что ждет посетителей на выставке, которая откроется 25 мая в здании Российской Национальной библиотеки на Московском проспекте,165.

Татьяна, здравствуйте! Приветствуем вас в альманахе «Наследие»! Мы рады обсудить тему семейного наследия именно с вами. Ведь насколько я знаю, вы написали целую диссертацию о книжной графике своего прадеда Бориса Гроссера. Расскажите, пожалуйста, подробнее о своем исследовании. Как так получилось, что вы серьезно начали изучать биографию своих предков?

Здравствуйте! Знаете, это началось ещё в школе, в 1992 году. Мне тогда было лет двенадцать. Однажды наш школьный руководитель организовал урок, посвященный семейной истории. Вот тогда-то я и услышала впервые слово «генеалогия». Примерно в то же время я получила в наследство фотоальбом моей прабабушки Берты Карловны. Она была первой женой Александра Гроссера. 

В этом потёртом альбоме было множество фотографий первой половины ХХ века. Некоторых изображенных на них людей мы с родственниками смогли узнать. Со временем я нашла на снимках Александра и Бориса Гроссеров — моих прадедушек. Они были художниками. Потом мы с папой даже нашли короткую статью о Борисе Гроссере в Энциклопедии русского зарубежья. Несмотря на небольшой объем информации, это был для нас важный шаг вперёд.

Весной 2004 года в нашей семье произошли трагические события: умерли мой отец и бабушка. Чтобы пережить эти события, в 2005 году я решила организовать в честь папы две выставки в Петербурге. Я пригласила к участию деятелей искусства, папиных знакомых и друзей. Один из них, доктор искусствоведения Сергей Михайлович Даниэль, пригласил меня учиться в магистратуру Европейского университета. Темой своей научной работы я выбрала книжную графику Бориса Гроссера. 

Старинный альбом прабабушки и та короткая статья о прадедушке из энциклопедии вдохновили меня разгадать семейные тайны. С этого-то всё и началось! 

Столько разных событий сыграли роль в этом исследовании. А как вы искали информацию о своём прадеде Борисе Гроссере? Ведь он уехал из России еще в 1920-е годы. Вам пришлось путешествовать в поисках сведений?

Началось всё с того, что я обратилась к составителю той самой энциклопедии о русском зарубежье, которую мы нашли с отцом, к Дмитрию Северюхину. Он поделился со мной всей информацией, что у него была. Удалось даже съездить во Францию к коллекционеру Ренэ Герра, у которого хранились книги с гравюрами Бориса Гроссера.

Мне очень помогла исследовательница творчества моего прадеда Ольга Михайловна Барковская. Она поделилась со мной данными о его рождении, обнаруженными в метрических книгах. Постепенно я обросла целой сетью разных контактов. Я посещала библиотеки и общалась с экспертами и коллекционерами, которые рассказывали мне о том, что знали сами.

Пожалуй, самым важным источником информации для меня была Надежда Ильинична — моя троюродная прабабушка, которая рассказывала мне о своей семье и детстве. В семье моей бабушки информацию о родственниках замалчивали, и мы почти ничего не знали о Борисе и Александре. А вот Надежда Ильинична сохранила память о них и с удовольствием делилась воспоминаниями. 

Еще я написала в Мэрию французского города Монруж под Парижем, где жил последние годы Борис Гроссер. Мне сообщили дату смерти: 15 августа 1982 года, — и кто его похоронил: двоюродный брат Леон Поляков, сын издателя Владимира Полякова. Кстати, буквально вчера я нашла сведения о Владимире Полякове, его сыне Леоне и его родном брате Александре Полякове. Как же удивительно было найти переписку Марины Цветаевой с Александром Поляковым и его дневники о февральских событиях 1917 года!

Вы прошли такой длинный и сложный путь в поисках зацепок для своего исследования! Интересно узнать о дальнейшей судьбе найденных артефактов и сведений. Как вы ими распорядились? 

Во-первых, я написала и защитила магистерскую диссертацию по истории искусств на тему «Образ Парижа в иллюстрациях Бориса Гроссера к книгам Якова Цвибака «Старый Париж» (1925) и «Монмартр» (1927)». В этих изданиях я нашла порядка тридцати гравюр Бориса Гроссера и была в полном восторге от находок! 

Во-вторых, я организовала выставку в библиотеке-фонде «Русское зарубежье» в Москве. Ну а после выставки я выступила ещё на четырех конференциях в Санкт-Петербурге, Москве и Одессе, опубликовала несколько статей в журналах и сборниках конференций. 

На международной конференции по русскому зарубежью в Европейском университете я лично познакомилась с коллекционерами из Голландии. Альберт Лемменс и Серж-Алеша Стоммельс поразили меня своей щедростью: они подарили мне четыре толстых книги 1920-1940-х годов на голландском языке с иллюстрациями Бориса Гроссера! Эти книги можно будет увидеть на выставке в Российской национальной библиотеке.

Также на этой конференции выступал Андрей Толстой, автор альбома «Художники русской эмиграции». Он пригласил меня поступить к нему в аспирантуру в Академию художеств в Москве, что я и сделала. К сожалению, потом я сильно заболела и не смогла продолжить учёбу. 

Татьяна, изучая историю жизни ваших предков, вы нашли пересечения со своей жизнью? Быть может, в ком-то из них обнаружились схожие черты характера? Ведь вы сами тоже закончили художественную школу. Как вы думаете, тяга к творчеству могла передаться вам по наследству? 

У меня есть целая история про это!

Когда я училась в магистратуре по искусствоведению, я работала переводчиком во французской компании, которая реставрировала фасады Эрмитажа. Я много времени проводила в Эрмитаже и после работы могла изучать книги в Эрмитажной библиотеке. Там я нашла в дневниках и письмах Бориса Николаевича Терновца фотографию Бориса Гроссера! Они вместе учились в Мюнхене в школе Холлоши с 1911 по 1913 годы и затем вместе отправились в Париж. Гроссер учился в Академии Рансона в мастерской художника Мориса Ден. Я сначала даже не поверила: на фото было то же лицо, что и в моём семейном альбоме! Так оказалось, что мы с Борисом Гроссером примерно в одном возрасте учились в Париже: он в 24 года, а я с 22 до 23 лет, вернулась из Парижа за месяц до 24-летия. Это невероятное пересечение судеб поистине меня поразило!

А еще недавно я узнала, что мой муж учился на том же факультете в Париже, что и Леон Поляков. В 1954–1979 годах Леон Поляков преподавал в Высшей школе социальных наук. Я тоже там училась, когда осталась на второй год в Париже, уже после защиты магистерской в Сорбонне, и поступила в магистратуру на факультет истории в эту самую Высшую школу! А еще мне передались способности к языкам от моей прабабушки Берты Карловны, которая говорила на нескольких языках.

Я действительно ощущаю особую связь с этим родом художников и издателей. Например, мой отец, внук Александра Гроссера, сам в девять лет записался в кружок рисования во Дворце пионеров и в итоге стал профессиональным художником, хотя он не видел прадедов и даже не имел представления об их творчестве. А сейчас у меня подрастает дочь Кира, которая обожает рисовать. Я стараюсь поддерживать её в этом увлечении и помогать развивать её талант. 

Татьяна, совсем скоро вы откроете очередную выставку в Российской национальной библиотеке. Я Вас с этим поздравляю! Однако в этот раз вы решили посвятить экспозицию именно Александру Гроссеру, родному брату Бориса Гроссера. Расскажите, как вы нашли сведения о нём и собрали целую коллекцию его гравюр?

Спасибо! Я действительно не сразу приступила к изучению его биографии. О нём было мало известно в моей семье. Мне помогли беседы по телефону с его дочерью от второго брака Ириной Александровной Гроссер, живущей в Ташкенте. Но как-то раз я решила попытать счастье, ввела имя и фамилию в поиске в интернете. Мне попалась короткая справка-биография о том, что Александр был осуждён по 58-й статье, выслан из Ленинграда в 1927 году  и реабилитирован в 2002 году. Чтобы подтвердить эти сведения, мы с мужем написали запрос в архив ФСБ и получили копию дела Александра Гроссера за 1927 год. В 1931 году он переехал в Ташкент со своей второй женой Марией и там прожил до конца своей жизни. В 1939 году у них родилась дочь Ирина.

От Ирины Александровны я узнала, что он иллюстрировал газету «Красный Узбекистан» и приложение к газете — журналу «Муштум». Эти журналы с иллюстрациями я нашла в первый же день моих поисков в новом здании Российской национальной библиотеки в Санкт-Петербурге. В общей сложности я собрала около семидесяти иллюстраций. 

Именно так появилась выставка, посвященная 130-летию со дня рождения моего прадеда Александра Гроссера, который, к слову, отмечал свой день рождения вчера, 23 мая! 

Впереди ещё много работы, огромные стопки неизученных газет. Планирую составить каталог из всех найденных иллюстраций Александра.  

Расскажите, пожалуйста, что можно будет увидеть на выставке, посвящённой Александру Гроссеру? 

Выставка будет проходить в Российской национальной библиотеке на третьем этаже, рядом с отделом национальной литературы. Я распечатала множество репродукций на отдельных листах, которые также хочу представить. Кроме того, на одном из стендов я решила разместить альбом с фотографиями и архивными документами. Можно будет увидеть и дело об аресте Александра.

Также на выставке будет отдельный стенд, посвященный моим исследованиям о Борисе Гроссере. Ну, и я не могла не показать большие книги из Франции, проиллюстрированные Борисом. Кроме того, будут представлены картины Андрея Филиппова, включая мой портрет, который отец выполнил перед моим отъездом в Париж, когда мне было 22 года, в 2002 году. А чтобы показать продолжение рода, отдельный стенд я посвятила школьным рисункам моей дочери Киры. 

Татьяна, вы ведь уже давно изучаете историю своей семьи и даже организовываете выставку по найденному наследию предков. Вы задумывались о том, как передать эти ценные знания своим детям, внукам? 

Вы знаете, для меня это особенно важно. Я уже работаю над созданием собственной цифровой капсулы времени. Я рассказываю дочке обо всём, чем занимаюсь, в частности, о создании выставки, посвящённой её прапрадедам, то есть она с детства погружена в этот процесс. А когда она была совсем маленькой, ей нравилось слушать семейные легенды. У Киры уже есть большая родословная книга, которую она сама заполняет. Кстати, недавно она нарисовала там портреты: свой и родителей. 

А ещё меня вдохновила книга Анн Анселин Шутценбергер. 

Она пишет о необходимости «принять семейное прошлое, даже далёкое, всю его груду хлама и незавершенные задачи, — и затем выбрать из него собственную жизнь: вести свою лодку во чтобы то ни стало и противостоять прямому и косвенному давлению как семьи, так и окружения» ради того, чтобы «широко открыть двери своего будущего и будущего своих детей, рожденных или тех, которые будут рождены».

 Отрывок из книги «Психогенеалогия: как излечить семейные раны и обрести себя».

Для меня главное — это передать живую историю, чтобы детям было интересно узнать о своих предках. Потому что не передать эти знания, значит рискнуть, что они просто забудутся, уйдут в небытие. Желаю каждому узнать больше о своей семье. И, конечно, самое важное, что мы можем передавать из рода в род, — это любовь!