Когда генеалогу идти в суд?

Не секрет, что многие сталкиваются с проблемами, когда пытаются найти в архивах информацию о предках. И самая большая проблема, из-за которой опускаются руки, – это отказ в выдаче информации. После такого неудачного опыта порой не хочется снова возвращаться к поиску.

Сегодня мы побеседовали с юристом и автором уникального проекта «Родословная с нуля: опыт юриста», Ириной Бивол. Она помогает разобраться в правовых нюансах генеалогического поиска, помогает вести переписку с архивами и защищать свои интересы. В этом интервью мы обсудили основные ситуации в генеалогическом исследовании, когда действительно стоит обратиться в суд.

Ирина, здравствуйте! Я рада, что могу обсудить эту сложную тему с профессионалом. Ведь, знаете, не так часто встретишь генеалога-юриста. Как я поняла, Вы долгие годы работали только по специальности, юристом. А как так получилось, что вы попали в генеалогию?  

Да, совершенно верно! Я изначально не историк, а юрист. Закончив юридический факультет в 2008 году, я восемь лет работала в новокузнецкой организации, в юридическом отделе. 

Генеалогия пришла в мою жизнь как хобби. С 2016 года я плотно занялась поиском моей родословной. В результате это привело к тому, что я оставила офисную работу. Это случилось по многим причинам, в числе прочих – мне хотелось побыть фрилансером и попробовать себя в другой деятельности – в копирайтинге. Тогда хотелось полностью отказаться от юриспруденции. Казалось, что быть юристом это не мое, я выгорела. 

Когда я искала своих предков, то начала публиковать в своих социальных сетях истории о своём пути в генеалогии. 

То есть всё началось с простого «дневника» генеалогических заметок? 

Да, и к моему огромному удивлению в эту группу стали приходить незнакомые мне люди. Я даже цели себе такой не ставила. А постепенно поняла, что мои рассказы интересны.

Сначала мой блог назывался «Родословная с нуля: опыт дилетанта». Я ведь действительно была человеком, который начал с нуля. Так что я делилась своими находками и ошибками, радостями и промахами. 

В силу своей профессии я начала замечать множество правовых пробелов в генеалогии. И об этом я тоже начала писать, но робко, ссылаясь на нормы права. При этом вопросов по юридической части от читателей становилось все больше. 

Оказалось, что в нашей стране не хватает специалистов на стыке генеалогии и права. Эта ниша была совсем не занята. 

А какая ситуация в нашей стране сейчас по этому вопросу? Увеличилось ли количество генеалогических юристов?

За годы ситуация не сильно улучшилась. С 2016 года прошло 7 лет. Нас, пишущих про юридические проблемы в генеалогии, можно посчитать по пальцам двух рук, а страна ведь огромная. 

Сначала конкуренция пугала меня, а сейчас я радуюсь, что нас всё больше. И должно становиться ещё больше! 

Так что с 2018 года мой проект поменял своё название на «Родословная с нуля: опыт юриста». Я стала много писать про правовые нюансы в поиске предков, поставив собственный генеалогический поиск на паузу. Сейчас я специализируюсь на XX веке. Например, помогаю разобраться с поиском в ЗАГС. Так меня и находят обычно читатели и клиенты. Приходят за Шпаргалкой по работе в ЗАГС и остаются.

 Давайте тогда про это и поговорим! Какие существуют нюансы генеалогического поиска предков в рамках XX века?

Главная проблема в том, что существует федеральный закон от 27 июля 2006 г. № 152-ФЗ “О персональных данных», ограничивающий доступ к личной информации. При этом персональные данные из архивных документов государство защищает 75 лет, такой срок определён ч. 3 ст. 25 федерального закона от 22 октября 2004 г. № 125-ФЗ «Об архивном деле в Российской Федерации».

Генеалогия начинается не с XIX века, как многие полагают на старте, а с нас! С наших бабушек и дедушек, родителей и вчерашнего дня. 

И какое счастье, если человек по каким-то устным рассказам или сохранившимся документам может представить, что было с его семьей последние 100 лет. Но ведь так бывает далеко не всегда… Часто в семейном древе уже на уровне бабушек и дедушек возникают вопросы. Или, например, человек воспитывался без отца, и ветка по отцовской линии как в тумане, вообще ничего не известно на старте.

В таких ситуациях невозможно сразу запрашивать информацию из документов дореволюционного периода. Поиск начинается именно с XX века. Более того, если исследователю удалось с места в карьер прыгнуть в XIX веке, я горячо рекомендую ему притормозить, вернуться в век ХХ, и узнать больше про тех людей, кого он застал в детстве. По архивным документам можно существенно дополнить свои детские впечатления и воспоминания родителей.

Тут поиск имеет ярко выраженную специфику. Главная задача и одновременно с этим боль – доказать своё право на поиск информации, которой меньше 75 лет. Ведь нужно представить документы из ЗАГСа, подтверждающие родственные связи и факт смерти ваших родственников. У многих есть проблемы в восстановлении цепочки родства, тогда люди обращаются ко мне или действуют самостоятельно, изучая материалы в моём блоге.

Невозможно интересоваться родословной и обойти своим вниманием ЗАГС.

Пожалуй, самое трудное, что есть сейчас в генеалогическом поиске по ХХ веку — это поиск усыновлёнными своих биологических родителей. 

А почему поиск именно такой информации самый сложный? Расскажите, пожалуйста, подробнее. 

Успешный поиск в этой сфере — это высший пилотаж, с моей точки зрения. Здесь требуется не только доказать право на доступ к персональным данным, но и преодолеть тайну усыновления, которая охраняется государством. За её разглашение установлена уголовная ответственность. Тайна усыновления прописана и в Семейном кодексе РФ, и в федеральном законе от 15 ноября 1997 г. № 143-ФЗ «Об актах гражданского состояния». Суть тайны усыновления сводится к следующему: ребёнок, даже если он давно вырос, не может узнать о своих биологически родителях и даже о самом факте усыновления. Единственный вариант узнать эти сведения без обращения в суд: приёмные родители сами об этом рассказали, выразили готовность помочь в сборе документов и вместе с ребёнком отправились в ЗАГС за необходимыми справками. 

О том, какое значение имеет история семьи мы поговорили с Институтом наследия. Читайте в интервью «Почему важно сохранять личное наследие?»

А если приёмные родители всё рассказали, а спустя некоторое время умерли? 

Увы, в этом случае суда не избежать. Самостоятельно усыновлённый ребёнок не получит информацию о биологических родителях. И его дети и внуки тоже об этом не смогут узнать, обратившись в ЗАГС, потому что тайна усыновления бессрочна. Всё упирается в согласие и волеизъявление усыновителей, а жизнь многовариантна. И бывают разные ситуации. Приёмные родители могут быть резко против идеи разглашения тайны усыновления, а могут нечётко сформулируют своё согласие, и это очень усложнит поиск.

Ещё один фактор, усугубляющий ситуацию – усыновлённому ребёнку в СССР меняли имя, место и дату рождения.

Так что с вероятностью 99% при первом обращении в ЗАГС по вопросу разглашения тайны усыновления вы получите отказ в выдаче информации о биологических родителях усыновлённого ребёнка. К сожалению, это возможно даже если вы придёте со своими усыновителями. Далее вы можете обратиться в суд и оспорить этот отказ. Бывают ситуации, когда суд встаёт на сторону усыновленного взрослого ребенка и принимает решение в его пользу. Такая практика в РФ уже есть.

 А в каких еще случаях приходится обращаться в суд? 

В гражданско-процессуальном законодательстве отдельно выделяется ситуация, когда нужно установить факт смерти без вести пропавшего человека. Это не всегда может быть связано с военными действиями. Но, как правило, это те самые случаи, когда погибшие или пропавшие без вести не регистрировались в ЗАГСе как умершие. То есть родственники имели на руках похоронку, но в ЗАГС с ней не обращались. Соответственно юридически боец остаётся живым, несмотря на то, что прошло много лет. 

И чтобы это зарегистрировать сейчас, необходимо обратиться за извещением в ЗАГС об отсутствии таковой записи. Затем приложить любые доказательства, которые удастся собрать: похоронки и письма, распечатки с сайтов Память Народа и ОБД-Мемориал, ответы из военкомата и Центрального архива Министерства обороны, ЦАМО. Предоставив документы в суде и обосновав свою правовую цель, можно добиться решения в свою пользу, а затем – оформить свидетельство о смерти в ЗАГСе. 

Третий случай, пожалуй, самый распространённый. Он связан с различными ошибками в актовых записях, которые могли появиться умышленно или по неосторожности. Это тоже может создать ситуацию, когда вы получаете отказ в выдаче справки или свидетельства. Но эта ситуация несколько легче, потому что она не обязательно разрешается в суде. Иногда и на уровне ЗАГСа в административном порядке принимается решение, что нужно внести правки в записи и выдать исправленные документы заявителю. И только если ЗАГС отказывается внести правки, заявителям приходится обращаться в суд. 

Следующая, четвёртая категория, это установление факта родственных отношений и отдельно – факта признания отцовства. Допустим, в свидетельстве о рождении в графе «отец» стоит прочерк. А человек знал своего папу, они активно общались, но отец умер. И при этом прижизненно правки в запись о рождении ребёнка внесены не были, там остался прочерк. И из-за этого вы не сможете официально оформить на себя захоронение или искать предков со стороны отца. Тогда тоже можно обратиться в суд. При этом нужно собрать косвенные доказательства – совместные фотографии, переписку, любые официальные документы, также сгодятся свидетельские показания. 

Ваш авторский проект рассказывает о правовых нюансах в генеалогическом поиске. А с какими проблемами в этой сфере исследователи сталкиваются чаще всего? 

К сожалению, суды до сих пор несерьёзно относятся к исследователям семейной истории. То есть, если нужно подтвердить родство для получения наследства или оформления социальных выплат, для судей это звучит убедительно и понятно, поскольку есть материальный интерес. А если ты говоришь, что обратился в суд для того, чтобы дальше иметь возможность получить документы из ЗАГСа и углубить свои знания о семейной истории через поиск метрических книг в государственных архивах – это выглядит ребячеством, вызывает недоумение. Крайне сложно убедить, что здесь есть правовая цель. Что право на поиск информации гарантировано государством, а это означает, помимо прочего, что у человека есть возможность работать с архивными документами. Сложно объяснить, что знание своих корней важно для формирования идентичности.

И не только в судах может прослеживаться пренебрежительное отношение к исследователям, но и в других госорганах. А также при обращении в вузы и техникумы, к бывшему работодателю бабушки или дедушки. Часто можно услышать замечания: «Не мешайте работать! Вы отвлекаете своими поисками от важных дел!». Исполнители запросов, которые придерживаются такой позиции, торопятся отказать, не желают вникнуть ни в ситуацию, ни в законодательство. Они не осознают, что нарушают целый ряд правовых норм, и ощущают свою безнаказанность, когда в результате прокурорской проверки такие действия признаются правомерными. Увы, так бывает.

Самое трагичное в этом всём то, что суд – это ведь последняя инстанция, в которую человек может обратиться с доказательствами и аргументами, подтверждающими, что он в праве изучать семейную историю. И это закреплено в целом ряде нормативных актов от Конституции РФ до профильного закона об архивном деле, о котором я говорила выше. Тем более сейчас сохранение семейных ценностей и преемственности поколений становится все более актуальным. Но исследователю семейной истории  всё равно часто отказывают.

А почему так происходит? Потому что не так часто обращаются в суды с такой проблемой и мало прецедентов? 

Совершенно верно, практики очень мало. Исследователи родословных редко осознают, что вправе подать жалобу на незаконный отказ, полученный из архива. А обратиться в суд в такой ситуации – вообще что-то немыслимое. Ведь этот процесс сопряжен с дополнительным расходами – и материальными, и временными. Это хлопотно и эмоционально изматывает. 

В России граждане обращаются в суд, если это крайняя мера, если существенно может пострадать финансовое положение. Отстаивать в суде что-то более духовное и тонкое, сложное для восприятия – например, интерес к семейному прошлому – готовы единицы. 

Ирина, а какие случаи уже есть в вашей практике?

Я не могу похвастаться обширной практикой, но надеюсь, что постепенно она сформируется, в том числе при моём участии. Три года назад у меня было судебное разбирательство с УМВД Воронежской области из-за отказа выдачи информации о репрессированных родственниках. Это был успешный кейс. В начале 2020 года Центральный районный суд Новокузнецка, где я живу, принял решение в мою пользу. И оно вступило в силу, так что запрошенный документ мне в итоге выдали. 

Но, честно говоря, с каждым годом всё сложнее и сложнее решиться на такой процесс. Прямо сейчас проходит моё судебное разбирательство с УФСБ Краснодарского края. В двух инстанциях я проиграла это дело. Пока не решила, буду ли обжаловать апелляционное определение, хотя в своей правоте уверена.

Я правильно понимаю: вы также помогаете реабилитировать умерших родственников? А как часто люди обращаются к Вам с такими делами? 

Да, это одно из основных направлений моей деятельности. Эту сферу регулирует профильный закон РФ от 18 октября 1991 г. N 1761-I «О реабилитации жертв политических репрессий». Также существует так называемый «тройственный приказ». 

«Тройственный приказ» – приказ Минкультуры РФ, МВД РФ и ФСБ РФ от 25 июля 2006 г. № 375/584/352 «Об утверждении Положения о порядке доступа к материалам, хранящимся в государственных архивах и архивах государственных органов Российской Федерации, прекращенных уголовных и административных дел в отношении лиц, подвергшихся политическим репрессиям, а также фильтрационно-проверочных дел». 

Эти нормативные акты устанавливают порядок доступа к делам на реабилитированных лиц, которые хранятся в органах МВД, ФСБ и государственных архивах. В частности, там прописано, что ты можешь получить бесплатные копии дел при доказательстве родства с репрессированным по политическим мотивам и позже реабилитированным родственником. Степень родства при этом не важна, то есть можно запрашивать документы на боковую родню.

Трудности здесь могут быть в случае, если отказывают в выдаче информации, ссылаясь на то, что заявитель – не родственник. Хотя нормативные акты обязывают направлять справки с биографическими данными реабилитированных людей всем желающим. Вторая проблема, когда родственнику государственные архивы отказывают в выдаче бесплатных копий, хотя документы, подтверждающие цепочку родства, представлены. Третья проблема – выборочное предоставление копий, а не сплошное копирование материалов для родственников.

Как Вы оцениваете интерес россиян к генеалогии за годы вашей практики?  Ведь количество подписчиков и активность в блогах, подобному Вашему, увеличивается с каждым годом.

Интерес нарастает всё то время, что я интересуюсь поиском предков. Помню, ещё в начале нулевых ко мне пришло понимание, что можно восстанавливать историю своей семьи, обращаясь в архивы. Я старалась не пропускать по выходным телешоу “Моя родословная” на Первом канале.  Я была поражена, что есть организации, в которые можно обратиться и узнать утраченные данные о прошлом семьи. Это было для меня точкой отсчёта. А триггером для реального поиска стала смерть любимой бабушки и рождение сына.

Часто генеалогией начинают увлекаться взрослые люди, у которых уходят родители. Но последние 10 лет, как мне кажется, интерес к прошлому семьи молодеет. Многие начинают увлекаться генеалогией даже до 20 лет, и я этому рада. Ведь в таком возрасте ещё есть возможность узнать что-то у старшего поколения семьи. 

Конечно, последний год немного обновил состав людей, которые приходят к генеалогическому поиску. Вырос процент желающих установить национальность своих предков. Я отношусь к такой тенденции лояльно, хоть это и утилитарный подход к семейному прошлому. Но из собственного опыта могу сказать: в моей семье сохранилась метрическая запись о венчании в Москве прадеда и прабабушки только благодаря тому, что в 1940-е годы их сыну, моему деду, пришлось доказывать, что родители заключили брак в православной, а не лютеранской, церкви. И поэтому их можно считать русскими, несмотря на фамилию Бендер.

Он доказывал это, чтобы его освободили со спецпоселения. Сбором документов занимались его старшая сестра и мама. Они хлопотали, писали в различные инстанции. В моих руках не оказалось бы бесценных старинных документов, если бы не такая трагичная ситуация в семье. Поэтому, если ко мне обращается клиент с чисто прагматичной целью в изучении истории семьи, я всё равно прошу сохранять эти документы на будущее. Кто знает, в каком поколении возникнет генеалогический интерес. И будет здорово, если потомкам будет на что опереться, кроме устных рассказов.