Книжная графика семьи Гроссер: рассказ правнучки художников

В Пушкине 2 декабря пройдет презентация и выставка «Книжная графика Бориса Гроссера», посвящённая 134-летию со дня рождения художника. История этого автора — как и его брата, Александра Гроссера — стала известной благодаря стараниям их правнучки, Татьяны Анисимовой.
Подробно об этом событии читайте в сообществе VK «Книжная графика Бориса Гроссера»

Татьяна занимается историей своей семьи долгие годы. Мы поговорили с ней о мероприятии , об экспонатах — а также о том, как и зачем нужно сохранять семейную память и даже о том, как семейная память влияет на текущее благополучие. 

В мае этого года вы уже проводили выставку, связанную с наследием ваших предков – «Книжная графика братьев Гроссер (1919–1940)». Чему посвящено новое мероприятие? 

Выставка была приурочена ко дню рождения Александра Гроссера. Оно было 23 мая, ему исполнилось бы 130 лет. А 26 октября — совсем недавно — прошло 134 года со дня рождения Бориса Гроссера. И я подумала, что к этому дню рождения тоже нужно сделать выставку, чтобы старшему брату не было обидно. Недавно я переехала в Пушкин, и 26 октября мы с дочерью открыли здесь экспресс-выставку в школе «Русские традиции». Я рассказала детям о Борисе Гроссере, показала репродукции и книги, а потом устроила детский праздник с конфетами. Получилось очень душевно. 2 декабря я выступаю с презентацией и экспозицией в библиотеке им. Мамина-Сибиряка в Пушкине.

Как пройдёт мероприятие? 

Это снова будет экспресс-выставка: я сделаю презентацию, расскажу о Борисе Гроссере и представлю репродукции и книги из своих личных архивов. Экспозиция пройдёт в интерактивном режиме, мне можно будет задать вопросы, я хочу пообщаться со всеми, кто придёт. 

Какие иллюстрации вы будете показывать? 

Это репродукции книг, изданных в 1920-е и 1940-е годы — «Старый Париж» и «Монмартр». Их автор – литератор Яков Цвибак, который позже взял себе псевдоним Андрей Седых и был личным секретарём Ивана Бунина. 

Вам известна история, как Борис и Яков познакомились? 

Я совершенно не могу этого знать: лично мы знакомы не были, в 1920 году после революции Борис эмигрировал во Францию, и у нашей семьи все связи с ним были потеряны. Борис писал письма моей прабабушке, она их читала и сразу сжигала — боялась преследований. В сталинские времена это было опасно. Единственное, что от него сохранилось в семье — это его фотография, которую я смогла идентифицировать благодаря книге воспоминаний Б.Н. Терновца. Они вместе учились в Мюнхене и в Париже в 1910е годы.

Помню, когда я начала работать над историей братьев Гроссер, я нашла в Эрмитажной библиотеке книгу Бориса Николаевича Терновца, известного советского искусствоведа. Это была книга его дневников; и в них я нашла описание того, как он учился в Мюнхене и Париже с Борисом Гроссером!… Там нашлась и общая фотография, где он кружочками всех обвёл и пояснил, где кто находится. Так я и увидела своего предка впервые. Помню, у меня даже мурашки по коже побежали….

Как выглядят книги, иллюстрированные Борисом Гроссером? 

В Фонде русского зарубежья я нашла множество изданий, проиллюстрированных Борисом — книги Бунина, Набокова, Газданова, менее известных писателей. Есть гравюры, есть чёрно-белые и цветные рисунки. Чаще всего он делал обложки книг — всё-таки богато иллюстрированные книги были тогда долгими и дорогими в производстве. 

Вы рассказываете, что Борис эмигрировал во Францию, а сами профессионально преподаёте французский язык. Это как-то связано? 

Напрямую нет: я вообще первый человек среди моих ближайших родственников, который освоил французский. При этом родители меня намеренно отдали в школу с изучением французского языка, хотя это были ещё советские времена, и к ней мы приписаны не были. 

Вообще семья Гроссер родом из Одессы, и ещё сто лет назад для многих одесских семей было нормально владеть пятью языками — французским, английским, итальянским, немецким и русским. Моя бабушка, пока была жива, мало рассказывала мне про былые времена; зато её две тётушки охотно делились историями — жалею, что не записала их в своё время на диктофон… Вот одна тётушка описывала, как она в 12-летнем возрасте видела приезд семьи Николая II в Одессу: какие все были нарядные, красивые, какая была торжественная процессия! Когда читаешь историю, кажется, что всё это было давно и неправда – и тут в словах свидетеля, да ещё и знакомого тебе, она оживает! 

Как именно Татьяна Анисимова начинала исследование истории своей семьи, читайте в предыдущем интервью «Наследие семьи Гроссер: рассказ правнучки»

Вот как раз о сохранении свидетельств жизни поколений я бы и хотела поговорить. Вы сейчас занимаетесь созданием капсулы времени. Как вообще началась эта работа? 

С компанией Nasledie.digital мы на связи уже пару лет: я как-то случайно наткнулась на рекламу в интернете и задумалась о том, как лучше мне сохранить все результаты моей работы по истории семьи. Пока я общалась с менеджерами, мне предложили сделать мини-капсулу, и она у меня есть. А сейчас мы делаем масштабную, большую капсулу времени, и это очень интересно. 

Во время работы с мини-капсулой я сделала семейное древо – я его распечатала на формате А1 и оно было на выставке книжной графики братьев Гроссер. Потом летом я съездила в Москву и подарила это древо старейшине нашего рода, Кире (она приходится прабабушкой моей дочке, которую я тоже назвала Кирой). 

Вы решили сделать личную капсулу времени или семейную? 

Изначально я хотела делать семейную, для выставки; однако когда мне стало необходимо выбрать название капсулы, я поняла, что логичнее её назвать своим именем, раз ей занимаюсь я. Вначале это решение вызвало у меня смешанные ощущения на грани застенчивости. Кажется, что про умерших говорить интереснее – они уже состоялись, а кто я на их фоне? 

Однако, когда мы начали работу с персональным историком и она стала задавать мне вопросы, которые я обычно задавала, когда сама брала интервью у моих родственников – я испытала удивительные ощущения. Я посмотрела на себя слегка со стороны, и это помогло мне себя принять. Сам процесс создания древа тоже оказался очень живым, наполняющим. Когда ты собираешь всю семью визуально в одном пространство, то там есть и те, кто умерли, и те, кто жив, и те, кто совсем еще малыши, и это всё делает вас как будто равными друг другу, одинаково важными, вне зависимости от того, когда вы жили и чего добились. 

Онлайн-курсы Татьяны Анисимовой по авторской методике ЛингвоМуза

Дети всегда остаются детьми своих родителей, но мне очень важно общаться с позиции «взрослый» — «взрослый», и изучение истории своей семьи мне очень в этом помогло. Может быть, это простое совпадение, но когда я начала заполнять свою капсулу времени, у меня параллельно с этим начали происходить разные перемены в жизни: мы переехал в Пушкин, я поменяла школу ребёнку, даже пришли новые студенты в мою онлайн-школу, благодаря чему вырос доход …. 

Здорово, что у вас так получилось. А как вы думаете, зачем сохранять историю семьи в принципе? 

Когда я работала над древом, я особенно почувствовала, что все эти ветви, корни – это то, что питает меня. Историю семьи передавать надо – даже когда есть какие-то события, которые хотелось бы исключить. Например, люди развелись и больше не хотят друг друга знать — но у них есть общие дети. Значит, в дерево таких людей всё равно нужно включать, иначе как следующие поколения узнают, откуда они взялись? 

Человек жив, пока жива память о нём — в этом я очень согласна с девизом вашей компании. Важно сохранить воспоминания о том, как жил человек, какой он был в общении, какие  истории с ним связаны. Например, моя дочка родилась уже после смерти моего отца, но я могу рассказать ей, каким он был, каким я его помню, и он будет для неё живым. Потом она расскажет о нём своим детям. Так он и будет продолжать жить — в наших воспоминаниях, передаваемых из поколения в поколение.