Книга. Неповторимый оригинал

Не у всех имеется культурное наследие, 

на которое можно опереться, 

и тогда возникает зависть

 к тем, у кого оно есть.

Стивен Кинг, из книги «Под куполом»

Сегодня мы продолжаем беседовать с Кириллом Александровичем Коневым, заведующим отделом рукописей и книжных памятников Научной библиотеки Национального исследовательского Томского государственного университета.   

Первая часть нашей беседы была посвящена новым технологиям, которые используются в университетской библиотеке.   Вторая часть   помогла нам разобраться    в проблеме    технологического противостояния традиционных и цифровых библиотек. Сегодня мы хотим поговорить о   роли библиотек в сохранении культурного наследия.

Кирилл Александрович, оцифровка книжных памятников – это необходимость или дань моде?

Это, однозначно, необходимость, потому что при помощи оцифровки, мы снимаем часть нагрузки на сами книжные памятники. Есть разные аспекты исследования. Иногда из книжного памятника нужно просто извлечь информацию. В этом случае, вполне достаточно цифровой копии.

В целом понятно, но поясните, пожалуйста, на примере.

Например, я занимаюсь изучением газет времен гражданской войны. Мне не важно на какой бумаге напечатана газета и как она поступила в библиотеку. Мне достаточно того, чтобы газета была оцифрована без искажений, и я смог бы прочитать новость, например, от 1918 года, чтобы использовать эту новость в своем исследовании. Газеты того времени печатались на очень низкокачественной бумаге, если бесконечно запрашивать из фонда оригиналы этих газет, то они очень быстро просто придут в негодность. Газеты вообще не рассчитаны на такие сроки эксплуатации. В этом случае оцифровка – это часть обеспечения сохранности. 

Также оцифровка может стать частью научного изучения.  Здесь необходим комплексный подход – цифровая копия плюс оригинал

 Например, оцифровка позволяет вчитаться в какой – то мелкий текст, увеличив его на мониторе в десять раз. 

Насколько я понимаю, оцифровка книжных памятников делает их более доступными для целевой аудитории…

Да. Именно так.   Оцифровка книжных памятников является средством их популяризации. На основе цифровых копий мы можем делать выставки для самых разных целевых аудиторий – от студентов до профессоров.  Мы можем делать мультимедийные проекты, например, лонгриды.

 Лонгрид – это формат подачи журналистских материалов, спецификой которого является большое количество письменного текста, разбитого на части с помощью различных мультимедийных элементов: фото, видео, инфографики и прочих (прим. авт.).   

Можно сделать фото – сет, который, для начала, просто визуально привлечет к себе внимание целевой аудитории.

Кирилл Александрович, а студенты могут использовать оцифрованные памятники в своих проектах?

 Например, я совместно с коллегами преподаю курс «Историк в публичном пространстве», цель которого – научить студентов работать в сфере медиа, и создавать научно-популярные исторические материалы. А у филологов есть специальность «Издательское дело». В рамках одной из дисциплин, связанных с макетированием и проектированием электронных ресурсов, они должны были сделать сайт на основе конструктора Tilda. Мы решили сделать междисциплинарный проект, когда ребята – историки писали научно – популярные тексты про сибирские старинные газеты, а филологи, на основе этих текстов, делали лонгриды. Получился очень интересный симбиоз, в котором задействованы   оцифрованные фонды библиотеки и студенты двух направлений, которые решают свои профессиональные задачи. В итоге, получился очень интересный продукт, который стал пробой пера для студентов и средством продвижения для библиотеки. 

Этот проект был направлен на очень важную задачу, которая перед нами стоит – это продвижение фондов и коллекций, которые у нас есть. Просто хранить коллекции и даже просто их оцифровать, этого уже недостаточно. Сейчас сканируется только от нашего отдела шестьдесят тысяч листов.  Если не рассказывать об этом, то они так и останутся лежать невостребованными на нашем сервере. 

Возможно ли   проводить исследования на основе отсканированных источников или обязательно работать с оригиналом? 

Это очень хороший вопрос и на него нет однозначного ответа. Оцифровка такая штука, которая позволяет сделать доступными источники, доступ к которым ранее был сильно ограничен. Но есть проблема с теми источниками, которые несут в себе многослойную информацию и у которых помимо текстового наполнения есть еще внешние особенности, тоже требующие внимательного изучения.

Кирилл Александрович, готовясь к интервью, я прочитала о том, что в научных исследованиях очень важно учитывать следы бытования книги. Оцифровка может сохранить эти особенности?

Следы бытования книги очень важны для исследователя. Например, переплеты книг из упомянутой мной ранее Скитской библиотеки могут много нам рассказать об их бытовании в той или иной среде. В таежных скитах эти книги могли подновлять с помощью любых доступных материалов, даже советских газет.

А водяные знаки на бумаге можно сохранить при оцифровке? 

  Водяные знаки на бумаге называются филигранями. Это тоже очень важный признак, по которому можно много что сказать об издании или о рукописи. Так же, важен форзац, особенности переплета и еще очень много разных параметров, которые связаны с внешними особенностями самого источника не как текста, а как предмета. Все это предметная область источниковедения, археографии и вспомогательных исторических дисциплин. Таких как, например, сфрагистика – дисциплины, изучающей печати и их оттиски на различных материалах. Филологи больше занимаются содержательной стороной текста, но внешние особенности, безусловно, тоже учитывают в процессе исследования. То есть, книгу можно изучать как текст и как предмет.

Если работать с цифровой копией, то многие контексты просто уходят. Есть разные методологические выкладки по поводу того, как этот риск убрать. Например, оцифровать все, что только можно, во всех проекциях: сверху, снизу, переплет, форзац. Это возможно, но потери информации все равно будут. Можно оцифровать даже филиграни. Сейчас есть уже целые базы данных филиграней. При помощи этих баз можно датировать бумагу и определить датировку рукописей.

Безусловно, все это усложняет и увеличивает продолжительность процесса сканирования, особенно, например, если сравнивать этот процесс со сканированием на сканере-роботе.

 Еще вопрос того, как учесть внешние данные книг и рукописей в исследовании, можно решить при помощи описания. Этот метод стар как мир. Описание и скан дополняют друг друга, и картина становится более яркой. 

А актуальна ли для сохранения памятников, в том числе и книжных, технология 3 D – моделирования? 

3D – моделирование может еще более приблизить нас к пониманию того, с каким объектом мы имеем дело. Этим очень активно занимаются археологи. Они создают объемные копии некоторых памятников, моделируя и конструируя их. Для этого они считывают объект во всех проекциях, а затем рисуют его в трехмерном пространстве. В ТГУ проблематикой 3D моделирования археологических памятников активно занимаются сотрудники лаборатории междисциплинарных археологических исследований «Артефакт». Много разных интересных технологий сейчас используют в Сирии на восстановлении Пальмиры.

А какие риски существуют при оцифровке книжных памятников?

В оцифровке источников есть очень серьезный риск – никто не может дать гарантию того, что в цифровой версии книги что-то не изменено с помощью программных методов. Например, что-то можно добавить или убрать с помощью фотошопа. 

Гипотетически представим, что у нас есть книга, на которой есть печати, свидетельствующие о ее бытовании в других библиотеках. Например, книга была в Москве, Ленинграде, а потом, каким – то образом, попала к нам. Также в книге может быть владельческая запись. Если при оцифровке это, например, затерли, чтобы не портить внешний вид книги, то контекст ее бытования просто исчезает. Это существенно затрудняет изучение книги, как объекта. Например, как части какой-то коллекции.

 Мы с вами уже говорили про знаменитую библиотеку Жуковского, которую собирали по всей библиотеке и восстанавливали, как единое целое. Также, какое-то собрание или коллекция может быть рассредоточено по разным библиотекам. Такое собрание нужно определять, как единое целое по каким-то признакам. Это невозможно сделать, если внешние признаки на оцифрованных версиях уничтожены. 

Кирилл Александрович, скажите, пожалуйста, цифровой и реальный объект – это одно и то же?

Цифровой объект – это не тоже самое, что объект реальный. Такой объект, конечно, берет из реального объекта часть информации. Но в то же время, это отдельный объект, у которого есть свои метаданные, к которым относится информация о том, на какую камеру и когда это снято, в каком часовом поясе. Также учитывается, например, геолокация и еще много технических аспектов. Этот цифровой объект может потерять часть данных, которые были присущи физическому объекту, с помощью которого он создан. Например, мы зачастую не можем передать цвет, даже если цифруем с цветовой шкалой. Просто потому, что от настроек многое зависит. 

 Поэтому цифровые объекты, которые создаются в библиотеке в процессе оцифровки, являются уже чем-то самобытным и самостоятельным. Даже возможность копийности таких объектов – это особенность, которую нужно учитывать при работе. Мы на факультете исторических и политических наук планируем запустить новую магистерскую программу «Digital Past: курирование цифрового наследия».  Целью новой магистерской программы является подготовка специалистов, способных осуществлять различные проекты по созданию, сохранению и репрезентации цифрового наследия.  

Но работа с книгой «в живую», все равно нужна. Хотя бы даже для того, чтобы готовить кадры. Например, учить студента-историка описывать рукописи на примере сканов рукописей – не очень хорошая идея. Куда более эффективно готовить его описывать рукописи, на примере настоящих рукописей. 

Кирилл Александрович, Слово «наследие» стало словом 2022 года.  Само слово становится актуальным в аспекте связи с нашими предками, с предшествующими поколениями. А самое главное — с их достижениями. Мы начинаем воспринимать себя в качестве наследников. Конечно, не в материальном смысле, а в культурном.  Как сохранить рукописи и книжные памятники для «идущих следом»? 

Если подходить к вопросу с формальной стороны, то для этого есть ГОСТы и различные документы, например, по поддержанию микроклимата в хранилище. Это очень дорогой процесс, и с этим есть существенные проблемы. Нужны увлажнители воздуха и расходные материалы к ним, а также качественные контрольно-измерительные приборы.

А как определить, что является книжным памятником, а что — нет?

Не так давно были внесены изменения в Федеральный закон о «О библиотечном деле».

Федеральный закон от 22.12.2020 г. № 463-ФЗ О внесении изменений в Федеральный закон «О библиотечном деле»  в части совершенствования порядка государственного учета книжных памятников

 Согласно этому закону, к книжным памятникам относятся все рукописные книги, созданные до XVIII века включительно и все экземпляры печатных изданий, выпущенных до 1830 года. А также книги, обладающие особой духовной, материальной ценностью и особым историческим, научным, культурным значением. 

Поэтому все, что по хронологии относится к памятникам, мы обязаны сохранить. Также мы обязаны сохранить то, что относится к памятникам по различным ценностным критериям.

Тогда, возникает вопрос, а что делать с тем, что пока не подпадает   под эти критерии? Книга может не являться памятником в данный момент, но стать таковым с течением времени.

Именно так. Например, лежит у нас в библиотеке инструкция по эксплуатации тракторных двигателей 1957 года. Как определить, что с ней делать – списать или не списать. Это ведь тоже некий свидетель эпохи, некий источник. Его, например, можно включить в процесс изучения индустриализации. Мы же не знаем, чем историки будут заниматься через сто лет и что они будут изучать. Может быть они будут изучать развитие тракторного дела в пятидесятые годы двадцатого века, и эта книга им понадобится. 

Или еще пример – многочисленные книги восьмидесятых годов по программированию. Их никто уже не будет использовать по прямому назначению. Но по этим книгам можно изучать процесс развития программирования.

А как вы лично считаете – что нужно сохранять, а что нет?

Лично моя позиция заключается в том, что один экземпляр, хотя бы на макрорегион, всегда нужно оставлять. Потому что это часть нашего наследия, даже если оно такое, на первый взгляд, незначительное. Пьер Нора   — французский историк, автор концепции «мест памяти», в своем эссе «Всемирное торжество памяти» пишет, что все вдруг бросились в двадцатом веке сохранять все, что есть, потому что стало непонятно, что нас ждет в будущем. Когда есть четкий контур будущего, понятно, что в это будущее мы забираем и, соответственно, что мы отсеиваем сейчас. 

Например, у французских революционеров, был четкий образ будущего. Они точно понимали, что им в жизни, которую они собрались построить, будет нужно, а что – нет. 

В современном мире мы живем в условиях    высокой степени неопределенности, поэтому нам и непонятно, что нужно взять в будущее. Так что кажется, что нужен и Пушкин, и тракторный двигатель, и Овидий и многое другое. 

Во многом проблема сохранения наследия кроется в том, какой образ будущего формируется. Исходя из этого образа и будет отбираться то, что мы забираем, а что оставляем.  Пока образ будущего не ясен, то предпочтительно хранить все. Это то, что касается бумаги.

Получается, что хранить книги в «цифре» намного проще?

С цифровыми носителями, на первый взгляд, проще – можно просто докупать серверные мощности и спокойно хранить. Но здесь существует целый комплекс проблем, связанных с хранением уже цифрового наследия. 

В наследство нашим внукам останутся фейсбуки.

Сто тысяч инстаграммок божественной еды.

«Кем были наши предки? Они творили луки.

Их радовали пати. Но иногда — коты».

Тамара Лисецкая

Одна из проблем связана с переносом форматов. Например, мы застали дискеты, потом CD-диски, затем DVD, USB-носители. Если показать дискету студентам-первокурсникам, то они вряд ли поймут, что это такое. А ведь эти перемены произошли всего за тридцать лет. Сейчас мы уверены, что SSD-носитель – самый надежный, а лет через двадцать появятся какие-нибудь новые технологии и носители информации. И как тогда переносить информацию с одного формата носителей на другой? Этот технологический момент необходимо учитывать.

SSD-носитель, или твердотельный накопитель, – это компьютерное энергонезависимое немеханическое запоминающее устройство на основе микросхем памяти, альтернатива жестким дискам. (Прим. автора).

Также существует вопрос архивирования цифрового контента. Например, как архивировать существующие сайты, как их переносить, как их потом открывать?

Мне всегда было интересно, как хранятся личные архивы, которые поступают в вашу библиотеку. Расскажите, пожалуйста об этом.

  Еще с советских времен существует методология описания личных архивов. Как архивировать личный электронный архив? Использовать кальку с того, что было в аналоговой среде или придумывать что-то свое?  Как архивировать переписку по электронной почте или в WhatsApp? А будет ли это являться источником?  Существует огромное количество вопросов, на которые пока нет ответов. Это большой простор для теоретических и прикладных исследований. И, конечно же, это огромный фронт работы для библиотекарей.

Кирилл Александрович, а в электронный каталог Научной библиотеки Томского государственного университета на данный момент занесены все бумажные издания?  

У нас в библиотеке три с половиной миллиона книг, а в электронном каталоге всего около восьмисот тысяч записей.  И это результат тридцати лет работы. В отделе Рукописей и книжных памятников всего сто двадцать тысяч книг, а в электронном каталоге что-то около тридцати тысяч записей. У нас одна библиотека Строгановых содержит двадцать четыре тысячи книг, ее описывать можно вечность. А мы в год вносим в электронный каталог всего три тысячи записей.  Поэтому нам предстоит еще много работы по ретроспективной каталогизации того, что есть у нас в фонде, чтобы сделать эти документы видимыми с помощью электронного каталога. 

А правда ли, что, чем старше книга, тем качественнее бумага, на которой она напечатана, и поэтому она лучше храниться?

Любые документы на бумажных носителях не вечны. Ирония судьбы в том, что более древние источники, например, инкунабулы   или первопечатные книги, лучше сохраняются, чем, например, массовые издания начала XX века. 

Инкунабулы —  книги, изданные в Европе от начала книгопечатания и до 1 января 1501 года. Издания этого периода очень редки, так как их тиражи составляли 100—300 экземпляров. (Прим. автора).

Это происходит потому, что появилась новая технология производства бумаги. Дешевая целлюлозная бумага оказалась менее устойчивой и быстро портящейся. Кислотность такой бумаги выше, и она со временем начинает просто рассыпаться.

Хочу задать вам один из традиционных для наших интервью вопросов.  В связи с 125-летним юбилеем Университета Павлова реализован грандиозный, гуманитарный проект «КАПСУЛА ВРЕМЕНИ УНИВЕРСИТЕТА ПАВЛОВА 2022-2122». В капсуле времени будут размещены многочисленные предметы нашей эпохи, отражающие все сферы жизни и быта современного человека. Если бы нужно было создать Капсулу времени Отдела рукописей и книжных памятников, что вы в нее включили?

Если бы капсула представляла собой гранитную пещеру, в которой все сохранится, то я бы поместил туда, в первую очередь, весь наш бумажный фонд и всю систему каталогов. Вопрос выбора – это самое сложное, что может быть! Если бы капсула была маленькой, то я бы положил туда самое ценное. Но ценность определяется системой координат и задачами, например, для историка может быть ценным одно, а для филолога совсем другое.

 Наверное, в маленькую капсулу я положил бы цифровой носитель, на котором будет весь наш каталог. Для того, чтобы, даже если все исчезнет, в будущем было понятно, что мы хотя бы имели. Вот только знать бы, что этот носитель смогут открыть. 

Кирилл Александрович, спасибо вам за интересную и познавательную   беседу.  

Это взаимный интерес. Для меня очень полезно и познавательно знакомство с вашей компанией. Теперь я буду использовать ваш опыт в качестве интересного кейса в учебных курсах, посвященных публичной истории и проблематике соотношения истории и памяти. Потому что это пример того, как история выходит за рамки сугубо научных занятий и становится и предметом общественного обсуждения, и применения определенных технологий и компетенций.  И в конечном итоге, все это превращается в некий сервис, позволяющий человеку сохранить память о себе. Для понимания целесообразности использования тех или иных технологий очень важен быстрый отклик, который позволяют получить коммерческие проекты, такие как ваш. Я думаю, что будущее за взаимодействием науки, библиотеки и бизнеса в вопросе сохранения как личного, так и общекультурного наследия.