Каждый человек — носитель социальной памяти

Зарыты в нашу память на века

И даты, и события, и лица,

 А память — как колодец глубока. 

Попробуй заглянуть — наверняка

 Лицо — и то — неясно отразится.

Разглядеть, что истинно, что ложно

Может только беспристрастный суд: 

Осторожно с прошлым, осторожно — 

Не разбейте глиняный сосуд!

Владимир Высоцкий

Стивен Хокинг говорил о том, что не всегда нужно смотреть под ноги, иногда нужно смотреть на звезды. Сегодня мы попробуем это сделать при помощи философии, и нашим проводником в этот мир станет доктор философских наук, профессор Ольга Тимофеевна Лойко.

Мы поговорили с Ольгой Тимофеевной о таком феномене как социальная память. Спросили о том, почему необходимо этот феномен изучать, а также о человеке как носителе социальной памяти.

Философия — самая бесполезная из наук, но нет ничего лучше философии.                       

Аристотель

Ольга Тимофеевна, вы всю жизнь в науке. Скажите, пожалуйста, вы планировали стать ученым?

Нет, конечно, я научную карьеру не планировала, все как-то само сложилось.  Мне всегда везло на интересных людей. Так, например, моим наставником в студенческие годы и во время учебы в аспирантуре был выдающийся российский историк Борис Георгиевич Могильницкий. 

Борис Георгиевич Могильницкий (1929–2014) — советский и российский историк, доктор исторических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации. (Прим. автора.) 

Позже мое становление как философа происходило под влиянием крупного отечественного философа Валерия Александровича Дмитриенко.

Валерий Александрович Дмитриенко (1938–2011) — советский и российский философ, доктор философских наук, профессор, член-корреспондент Российской академии образования, заслуженный деятель науки Российской Федерации.  (Прим. автора)

В обоих случаях это было мощное обаяние творческой личности, которому невозможно было не поддаться.

Я очень хорошо это понимаю, Ольга Тимофеевна. Мне посчастливилось учиться у известного российского филолога Александра Сергеевича Янушкевича.  Это стало не просто образованием. Это стало для меня основой личностного и профессионального роста. Ольга Тимофеевна, а какой была тема вашей докторской диссертации?

О, это отдельный разговор. Меня всегда интересовали вопросы социальной материи и социальной памяти. Но в то время это были «не диссертабельные» темы, поэтому тема моей кандидатской диссертации    была связана с марксистско-ленинской теорией материи и ее ролью в социальном познании. Других тем тогда просто не было. Но я хочу сказать, что любая диссертация, даже написанная на такую экзотическую тему, точно «ум в порядок приводит». Это был важный этап моего профессионального развития, и сейчас мне абсолютно не зазорно об этом вспоминать.

Потом времена изменились, и я смогла заниматься проблемой социальной памяти, которая меня всегда интересовала. В 2004 году, через двадцать лет после кандидатской диссертации по истории, я защитила докторскую по философии на тему «Онтология социальной памяти».

Как повлияли устои семьи, в которой вы выросли, на ваше профессиональное и человеческое становление?

Мои родители очень любили читать и меня пристрастили к чтению. Я начала самостоятельно читать в пять лет. Кроме того, у родителей была возможность «доставать» книги, которые в то время были дефицитом. В нашем доме всегда было много книг, и постоянно появлялись все новые и новые: энциклопедии, подписные издания. Многие книги из родительского дома до сих пор живут со мной. Например, уникальное двенадцатитомное издание Гейне.

Потом школьное образование. Я убеждена, что в то время оно было более глубоким и фундаментальным. Педагоги сориентировали меня на историю, потому что ничего другого тогда не было, а философия была сугубо марксистско-ленинской. Философское образование в России стало возрождаться в конце 1980-х – начале 90-х годов.

 Затем влияние семьи усилили мои вузовские наставники с их безграничным обаянием, интеллектом и талантом. Они сформировали у меня понятие профессионализма как необходимости, говоря словами Бориса Пастернака, доходить «до сущности протекших дней, до их причины, до оснований, до корней, до сердцевины».

Вы много лет занимаетесь изучением феномена социальной памяти. Скажите, пожалуйста, что это такое?

Я бы рассматривала социальную память как деятельность, направленную на сохранение ценностей той или иной культурной эпохи. 

Мне в развитии темы социальной памяти очень помогло взаимодействие с немецкими коллегами. В частности, с Юргеном Хабермасом, который помог мне заложить основу того, как социальную память можно изучать. Тогда эта тема была совсем не исследована. Это сейчас о социальной памяти не пишет только ленивый. И будут писать еще больше, в контексте того бума на историю, который сейчас происходит.

Юрген Хабермас (1929) — немецкий философ и социолог. Один из наиболее влиятельных политических и социальных мыслителей второй половины XX века, создатель концепций коммуникативного действия и этики дискурса. (Прим. автора)

Ольга Тимофеевна, у нас не научное издание, в альманахе мы пишем про семью, семейные ценности и современные способы их сохранения. Скажите пожалуйста, какое значение социальная память имеет для жизни каждого конкретного человека?

Я бы выделила несколько уровней реализации социальной памяти. И первый уровень связан с ее визуализацией. Это те фотографии, которые всегда висели на стенах в каждой крестьянской избе в любой глухой деревне.   Это были не просто фото, а своеобразный иконостас предков. Именно с такого иконостаса начиналось знакомство с семьей и с домом, то есть преемственность поколений выражалась даже на визуальном уровне.

Второй уровень бытования социальной памяти я бы связала с вербализацией памяти. Это те семейные предания, которые передавались в семье из уст в уста. Это рассказы о судьбах людей, принадлежавших тому или иному роду. Это судьбы, в которых отражалась история. Именно поэтому такая память называется социальной.

И, наконец, еще один уровень бытования социальной памяти — это миф о времени, когда рассказы о конкретных событиях, происходящих с членами семьи, утрачивали какие-то бытовые подробности и поднимались на уровень обобщения, позволяющий видеть характерные черты эпохи.  

Ольга Тимофеевна, я сейчас слушаю вас и думаю, что проект Nasledie Digital удивительно ложится в вашу концепцию социальной памяти. В основе капсулы времени лежит атрибутирование фотографий, атрибутирование видео, воссоздание хронологии событий в «Реке времени», фиксация семейных легенд и преданий, а может быть, и просто баек в «Историях». 

Да, именно так. Ваш проект может быть интересным кейсом бытования социальной памяти в условиях цифрового общества.

Получается, что каждый человек может быть носителем социальной памяти?

Совершенно верно. Дело в том, что нет другой памяти, кроме социальной. Все остальное, например, историческая память — это ее модификации. Основное в социальной памяти — осмысление судьбы конкретного человека во времени. Для нашей страны это очень непросто. Вспомните Маяковского и его поэму «Владимир Ильич Ленин»: 

Единица! Кому она нужна?! 

Голос единицы тоньше писка. 

Кто её услышит? — Разве жена! 

И то, если не на базаре, а близко. 

 Плюс к таким ментальным особенностям нужно добавить еще и влияние пресловутого общества потребления. В нем человек привыкает ценить прежде всего материальные блага. Память и история семьи в таких условиях перестают быть ценностью. Этот процесс нашел свое выражение в книге, которая называется «Потреблятство. Болезнь, угрожающая миру». 

«Потреблятство. Болезнь, угрожающая миру» (англ. Affluenza: The All-Consuming Epidemic) — книга, посвящённая критике потребительства. Издана в 2001 году. Авторы Дж. де Грааф, Д. Ванн и Т. Х. Нейлор. Книга состоит из трех частей — «Симптомы», «Причины» и «Лечение» — и подходит к потребительству как к болезни. Понятие «синдром потреблятства» определяется как «болезненное, заразное, передающееся внутри общества состояние пресыщения, тревоги и опустошенности, которое является результатом упрямой погони за новыми и новыми приобретениями».

Прим. автора.

Ольга Тимофеевна, спасибо вам за содержательную беседу. Надеюсь, мы сможем продолжить разговор разговор о соотношении исторической и социальной памяти. А также о том, как проявляются эти категории в жизни каждого конкретного человека.